Главная > Будни копирайтера > Журналистика в экстремальных ситуациях: «Аллах нас больше не любит»

Журналистика в экстремальных ситуациях: «Аллах нас больше не любит»

world_warКак вы думаете, насколько эмоциональным должен быть текст, если он повествует о насущных проблемах? Должны ли в тексте описываться эмоции автора или текст должен вызывать эмоции у читающего? На самом деле это довольно интересный и сложный вопрос. Есть ли различие между двумя такими видами подачи материала и в чем принципиальная разница между ними? Но не буду пока много разглагольствовать, а лучше приведу небольшой пример из своей учебной практики. По предмету «Журналистика в экстремальных ситуациях» нужно было сделать разбор (любой) статьи, созвучной изучаемой теме. Предмет (ЖЭС) у нас ведет Валерий Михайлович Амиров, кандидат филологических наук, доцент кафедры периодической печати факультета журналистики УРФУ. В качестве анализируемого материала был выбран репортаж Екатерины Кретовой из журнала Русский Репортер за март 2012 года.

В репортаже Сирия: 10 дней на гражданской войне «Аллах нас больше не любит» журналист Екатерина Кретова знакомит читателей с событиями, происходящими в Сирии в марте 2012 года. В Сирии в это время идет гражданская война.

rus_rep_siriya_war

Война – самое страшное, что может произойти с людьми и с человеком в отдельности, потому что она несет угрозу здоровью и существованию не только лишь одного человека, а целых этнических групп. Нет нужды без устали повторять, что война – это плохо, потому что те, кто никогда не пережил ничего подобного, этих слов не поймет, пока не испытает на практике, как бы кощунственно это не звучало. Гораздо быстрее и доходчивее доходит информация, когда читатель примеряет роли участников на себя, чему способствует Екатерина Кретова своим репортажем с места событий.

«На улице снова раздается несколько выстрелов, затем взрыв — это в не Баба-Амре, ближе. Проходящий мимо солдат объясняет, что в Халидии сейчас перестрелка между местными и армией. Иду в другую сторону. Улицы молчаливы».

1. Сбор информации

Екатерина, как видно из названия заметки, провела 10 дней в Сирии в различных районах города, в том числе и в тех, где происходят боевые действия. Собранную информацию она передает читателем в виде сжатого, но показательно характеризующего ситуацию хронологического пересказа всего увиденного и услышанного ею лично. Там, где можно, она ведет фото и видеосъемку, задает вопросы, пытается брать небольшие интервью. Многие отказываются сотрудничать с ней, но подобные отказы тоже дают какую-то информацию о ситуации подозрительности и недоверия, сложившейся в разных районах Сирии.

2. Позиция автора

Позиция автора, как мне кажется, нейтральная. Екатерина не пытается склонить читателя к какой-либо мысли о том, что происходящее в Сирии «хорошо» или «плохо». Она подает голые факты, а читатель уже сам решает, в полочку памяти с какой надписью их положить. Отстраненность автора позволяет проследить за происходящим «ее глазами и ушами» так, будто сам находишься в зоне боевых действий.

При прочтении возникает ощущение, что Екатерина будто находится под защитой высших сил, ведь на протяжении 10 дней с ней ничего плохого не происходит. Но в некоторых эпизодах понимаешь, что ощущение это обманчиво – в каждую секунду может случиться непоправимое.

«Возле гостиницы темно. Где-то здесь неподалеку дом Нисрин. Чтобы осветить дорогу, включаю маленький фонарик на зажигалке. Тут же раздаются два предупредительных выстрела. Пули щелкают около моей ноги. Приходится все выключить и перекреститься. По дороге меня останавливает взволнованный парень, который пытается объяснить, что дальше идти нельзя, иначе я попаду в самый разгар перестрелки между двумя армиями. Все равно иду. Из маленького проулка вылетает машина, сидящий в ней с криком «Аллах акбар!» выпускает автоматную очередь. Не в меня».

3. Эмоциональность в тексте

Как уже упоминалось, Екатерина бесстрастна в своих высказываниях, но отсутствие видимых эмоций компенсируется акцентированием тех или иных ситуаций, оценку которым даст сам читатель.

«Четвертый этаж, детский крик. В палате двое детей. По очертаниям тела мальчика под одеялом понимаю, что ноги у него нет. Сестра Нисрин просит убрать одеяло и рассказать, что произошло.

Девятилетний Саид говорит:

— Мы живем с мамой в квартире на втором этаже в Баба-Амре. Днем взрывы гремели недалеко от нас, а потом бомба попала в наш дом. Больше я ничего не помню».

Любой здравомыслящий человек быстрее ощутит чудовищность и нелепость происходящего, когда представит себе маленького ребенка без ноги, с детства ставшего инвалидом.

Екатерина не пишет о своих эмоциях, своим текстом она буквально заставляет сопереживать «героям» ее репортажа.

4. Элементы травмогенности (эмоциональное воздействие журналистского материала и его подачи на читателя)

В тексте элементы травмогенности прослеживаются довольно четко, что усиливает воздействие на читателя. Это признание того, что местные власти не контролируют ситуацию, описания бесчинств воюющих сторон, сцен с убитыми людьми, натуралистическое описание сцен лечения раненых, упоминание того, что многие люди лишены крова, еды и питья.

 Значимым элементом травмогенности выглядит, как ни странно, территория алавитов – зона, свободная от боевых действий. Дело в том, что в Сирии идет гражданская война по принципу географического проживания, в связи с чем, контраст «свой-чужой» проявляется в большой степени. Если ты живешь в одном районе города – радуйся, тебе почти ничего не грозит, живешь в другом – сегодня или завтра ты можешь быть убит. Жизнь или смерть по принципу географического проживания – что может быть бессмысленнее?

«Сразу за постом начинается мир. На территории алавитов открыты магазины и кафе. На улицах практически нет мусора. Девушки не носят платков и одеваются по-европейски. Влюбленные пары держатся за руки, спокойно прогуливаясь мимо палаток, где продаются сувениры типа маек с фотографиями президента и его отца, магниты с надписями I love Homs и хит сезона — спортивные штаны Abibas. Ни с продовольствием, ни с медициной здесь проблем нет».

5. Герой и антигерой в тексте

Явных героев и антигероев в тексте нет. Есть «обычные люди», в силу своих профессиональных или человеческих качеств, вынужденных или желающих совершать ежедневные поступки: вывозить и лечить раненых, перевозить под угрозой быть обстрелянным пассажиров, доставлять воду и продукты питания.

«Нисрин окликает меня: мол, пора. Договариваемся о еще одной встрече с Моханнедом — нам объясняют, как лучше обойти армейские посты. Два громких взрыва сопровождаются возгласом «Аллах акбар!». Нисрин говорит, что взорвали рынок, значит, сегодня ее сестра не вернется домой: слишком много будет пострадавших. И окажется права — раненых из обоих враждующих лагерей доставят в ее больницу, весь персонал продержат до следующего вечера».

Мне близка позиция Екатерины, т.к. я считаю, что человек, пишущий тексты, должен максимально непредвзято относиться к происходящему, если хочет донести максимально достоверную информацию. Дело в том, что когда начинается изложение собственного мнения, собственных эмоций и мыслей, начинается манипуляция зрителем, читателем, слушателем и неважно, неосознанная эта манипуляция или вполне себе предполагаемая. Интересно, как считаете вы?

Будни копирайтера

  1. Валерий Амиров
    29 апреля 2013 в 14:48 | #1

    Я думаю, что учу Вас неплохо:)

  2. 29 апреля 2013 в 15:43 | #2

    @Валерий Амиров
    Спасибо Вам за это, Валерий Михайлович. )