Невыносимая легкость бития
Бывает зверь свиреп, но и ему знакома жалость. Нет жалости во мне, а значит, я не зверь.
Вильям Шекспир. Король Ричард Третий
В этом мире всё наперёд прощено и,
стало быть, всё цинично дозволено.
Милан Кундера
Сказать, что она была непутевой – почти ничего не сказать, даром что была молода. Родила по залету. Подарив жизнь, расщедрилась еще на имя, назвав сына Кириллом, и упорхнула из родительского гнезда, оставив младенца на воспитание бабушке с прекрасным онегинским именем – Татьяна. Бабка Танька (бывший партийный работник) воспитывала Кирюшу, как могла, точнее, делала из него человека, а быть он им или становиться почему-то «не хотел». Чем больше она из него и для него делала, тем сильнее он не хотел.
Нет, вы только подумайте, — поначалу Кирюша отказывался от невкусной (по его мнению) еды, потом, когда пошел в садик, начал понемногу проказничать, ну а когда пошел в школу, там и говорить нечего… Вначале она его просто шлепала и давала подзатыльники, потом в ход пошел ремень, чуть позже шнур от утюга, щипцы для стирающегося белья, сапоги и ботинки, шланг от старой стиральной машины и другие не менее замечательные домашние принадлежности. Найти их в обшарпанной однокомнатной квартире с нерабочим ламповым телевизором, продавленной панцирной кроватью, столом и двумя стульями была та еще задача. В регулярном воспитании практически не было разнообразия, лишь в какой-то момент к однообразному, — я научу тебя, как надо, я сделаю из тебя человека, — со стороны бабки Таньки стало все чаще добавляться, — мать тебя бросила и мне ты не нужен, паскуда ты эдакий, я убью тебя, если я сказала, что убью, значит, убью.
Жирные черви ненависти и черные жуки гнева разгрызали арматуру четырех ободранных стен, яйцепузые тараканы нищеты охотились за остатками еды, а забитый и запуганный Кирюша, чем-то напоминающий большими голубыми глазами и крупными передними зубами Буратино, только и мог, что ежевечерне вместо просмотра «спокойной ночи, малыши» кричать, умолять, — бабушка, мне больно, ай, ай, бабушка, не бей меня!
Шло время, худо-бедно одетый на скромные бабушки пенсионные сбережения Кирюша пошел в школу, раздражая бабушку своей презумпцией виновности. Недостаток старческих сил бабка Танька компенсировала нахождением новых и все более прочных предметов для истязания, а Кирюша рос и однажды однообразное, — бабушка, не бей меня, — впервые сменилось откровенным, — что, нравится бить меня, ну так убей меня! Бабка Танька в тот миг оторопела – на нее из-за расщелины передних зубов смотрел еще юный, но уже не улыбчивый Буратино, в нее хищно заглядывал скалящийся Раскольников.
Те, кто думают, что она отступила, ошибаются: бабка Танька была старой закалки, она поняла, что не зря подозревала неладное, не зря делала из него человека, однажды начатое нужно непременно продолжать, и опять потянулось однообразие монотонности воспитательного процесса.
Время продолжало идти, но почему-то, несмотря на все Татьянины старания, Кирюша стал прогуливать школьное заведение, курить за гаражами, подворовывать, завидовать тем, у кого есть родители, чистые, новые вещи, компьютеры, телевизоры, мебель и прочие блага цивилизации. Кирюша стал нюхать клей, чтобы компенсировать недостаток предательской материнской любви, выпивать, а напившись, бить одноклассников, чуть позже и вовсе стал пропадать из дома и родного города по несколько дней. Танька потихоньку выживала из ума, перестала пускать внука в дом, а однажды, поскользнувшись зимой на улице, сломала шейку бедра.
В отсутствие Кирюшы – своей единственной надежды и опоры, она разговаривала с невидимыми врагами, грозила им старушечьими кулаками, кричала, сотрясая хрупкие стены панельного дома многозначительным, — я вас всех посажу, я вас всех на чистую воду выведу, — а когда сил почти не осталось, и она уже почти не вставала, единственным ее развлечением стало молчаливое и методичное царапанье стены безобразными ногтями в пустой, наполненной сумраком комнате.
Чем закончилась история, и закончилась ли вообще, доподлинно неизвестно, поэтому пусть каждый продолжит ее для себя сам.
Автор — vituson
Вопрос — ответ